— Голик, — в конце концов пробормотал он. Заключенный, сидевший за столом, даже не взглянул на него, продолжая есть.

Грохот падающей посуды привлек внимание остальных: Диллона, Андруза, Эрона, Морса и заключенного по имени Артур. Они тоже уставились, как и обалдевший повар, на видение, одиноко сидевшее за столом.

В конце концов Голик заметил это. Он посмотрел на них и улыбнулся.

Безучастно.

Рипли была одна в лазарете, когда его привели туда. Она молча посмотрела на Диллона, Андруза, Эрона и Клеменза, которые затащили Голика в смирительной рубашке и положили его на кровать. Его лицо и волосы были в крови, его глаза находились в непрерывном движении, по очереди проверяя вентиляционные отверстия, потолок и дверь.

Клеменз, как мог, пытался его отмыть, используя мягкие полотенца, растворители и дезинфицирующие вещества. Казалось, что Голик находится в более ужасном состоянии, чем было на самом деле. По крайней мере, физически. Андруз, Эрон и Диллон привязали его к кровати. Рта ему никто не затыкал.

— Ладно, не слушайте меня. Не верьте мне. Это не имеет значения. Теперь ничто не имеет значения. Все ваши набожные задницы погибнут. Зверь восстал и пожирает человеческую плоть. Никто не сможет его остановить. Час настал.

Он отвернулся от старшего офицера, уставившись вверх.

— Я видел его. Он глядел на меня. У него нет глаз, но он глядел на меня.

— Что с Боггзом и Рейнзом? — мягко спросил Диллон. — Где они? Что с ними произошло?

Голик моргнул и безумно завращал глазами.

— Я не делал этого. Там, в тоннеле. У них не было никаких шансов. Я ничего не мог сделать, только спасаться. Это дракон сделал. Он зарезал их, как свиней. Это не я. Почему меня во всем обвиняют? Никто не сможет его остановить.

Он начал плакать и смеяться одновременно.

— Никаких шансов, нет, нет, никаких шансов!

Клеменз начал обрабатывать его затылок.

Андруз посмотрел на трясущиеся остатки того, что раньше называлось человеком. Ничего человеческого, хотя это был действительно человек. Конечно, ничего приятного, но он и не сердился. Здесь не на что было сердиться.

— Абсолютное сумасшествие. Я не говорю, что в этом чья-то вина, но его следовало держать на привязи. Образно говоря, разумеется.

Старший офицер посмотрел на медика.

— А раньше вы ничего не замечали, мистер Клеменз?

— Вы же знаете, сэр. Я не диагност. Я могу только констатировать факты.

Клеменз уже заканчивал отмывать Голика. Тот выглядел уже лучше, если только избегать его взгляда.

— Да, конечно. Предсказание психических реакций не ваша область, не так ли? Если кто-то и должен был это заметить, то это я.

— Не обвиняйте себя, сэр, — сказал Эрон.

— Я и не делаю этого. Просто словесно выражаю некоторые сожаления. Иногда безумие не заметно у человека, пока что-нибудь не спровоцирует его. Как семена некоторых растений в пустыне, прорастающие раз в десять или одиннадцать лет, когда пройдут достаточно сильные дожди.

Он вздохнул.

— Я бы с радостью посмотрел на нормальный мягкий дождь.

— Да, вы правильно заметили, сэр, — продолжил Эрон. — Он совершенно спятил.

— Я просто восхищаюсь вашей манерой оживлять свою речь энергичными анахронизмами, мистер Эрон, — Андруз поглядел на своего заместителя. — Похоже, он постепенно успокаивается. Постоянное применение транквилизаторов [6] — дорогое удовольствие, и, кроме того, это должно фиксироваться. Давайте пока некоторое время подержим его отдельно от других, мистер Диллон, и посмотрим, пойдет ли это на пользу. Я не хочу, чтобы он вызвал панику. Клеменз, успокойте его настолько, чтобы он не представлял угрозу для себя и для остальных. Мистер Диллон, присмотрите за ним, когда он выйдет из лазарета. Будем надеяться, что ему станет лучше. Тогда многие вещи упростятся.

— Хорошо, господин старший офицер. Но покоя не будет, пока мы чего-нибудь не узнаем о других братьях.

— Но вы ничего не сможете добиться от этого, — Эрон с отвращением указал на распятого трясущегося обитателя кровати.

— Мы должны попытаться, — Диллон склонился над лицом заключенного. — Соберись, парень. Расскажи мне, где остальные братья? Где Боггз и Рейнз?

Голик облизал губы. Они были сильно покусаны и кровоточили, несмотря на старания Клеменза.

— Рейнз? — прошептал он и нахмурил брови, пытаясь что-то вспомнить. — Боггз?

Вдруг его глаза расширились, и он резко повернулся к присутствующим, словно видел их впервые.

— Я не делал этого! Это не я. Это… Это…

Он снова начал рыдать и истерично кричать.

Андруз сокрушительно покачал головой.

— Безнадежно. Мистер Эрон прав. Вы ничего от него не добьетесь сейчас. А ждать мы не можем.

Диллон выпрямился.

— Это ваше дело, господин старший офицер.

— Мы должны послать поисковую группу. Надо подобрать людей разумных, которые не боятся темноты или друг друга. Не исключено, что этот несчастный убил их.

Он слегка заколебался.

— Если бы вы были знакомы с его делом, то поняли бы, что такой сценарий вполне возможен.

— Вы не знаете этого, сэр, — сказал Диллон. — Он никогда не врал мне. Он просто сошел с ума. Он дурак, но не лгун.

— У вас хорошее мнение о нем, мистер Диллон.

Андруз хотел добавить что-то ироническое, но сдержался.

— Это очень благородно в отношении простого заключенного. Лично я думаю иначе.

Диллон сжал губы.

— Я не наивен, сэр. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы присмотреть за ним и помочь, насколько смогу.

— Ладно. Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь исчез из-за его галлюцинаций.

Рипли поднялась и подошла к собравшимся мужчинам. Все глаза устремились на нее.

— Возможно, он говорит правду.

Клеменз бросил на нее изумленный взгляд, но она сделала вид, что не заметила.

— Я должна поговорить с ним об этом драконе.

Ответ Андруза был резким:

— Вы ни с кем не будете говорить, лейтенант. Меня совершенно не интересует ваше мнение, потому что вы не знаете фактов. Он показал на Голика.

— Этот человек осужден за многочисленные убийства и замешан в отвратительных преступлениях.

— Я не делал этого, — беспомощно бормотал заключенный в смирительной рубашке.

Андруз огляделся:

— Я говорю правду, мистер Диллон?

— Да, — неохотно подтвердил Диллон. — Относительно — да.

Рипли тяжело поглядела на старшего офицера.

— Я хочу с вами поговорить. Это очень важно.

Тот задумался.

— Когда закончу со своими делами, я буду не прочь немного поболтать. Ладно?

Рипли хотела сказать что-то еще, но вместо этого просто кивнула.

Глава 8

Эрон заранее проверил кувшин с водой, убедился, что стаканы наполнены. Он мог и не беспокоиться. После того, как Рипли начала говорить, никто не обращал внимания на такие несущественные детали.

Она терпеливо и подробно все объясняла, ничего не упуская из виду, начиная с того момента, когда яйца чужих были обнаружены на гигантском корабле все еще неизвестного происхождения на Ахеронте, до гибели команды «Ностромо» и бегства Рипли, до последних трагических событиях на Ахеронте и до ее полета вместе с ее теперь уже мертвыми компаньонами.

Слушателей могла потрясти ее способность помнить каждую мелочь, но у нее никогда не было проблем с памятью. Ее больше тревожило то, что она не могла все это забыть. Когда Рипли закончила, в комнатах старшего офицера на некоторое время установилась гробовая тишина. Рипли выпила полстакана очищенной воды и посмотрела на Андруза.

Он сложил руки на животе.

— Позвольте мне кое-что уточнить, лейтенант. Из вашего рассказа я понял, что мы имеем дело с чем-то похожим на плотоядное насекомое высотой около восьми футов, у которого вместо крови кислота, и что оно прибыло на вашем корабле.

— Мы не знаем, насекомое ли это, — поправила его Рипли. — Это самый простой и подходящий аналог, но уверенности в этом нет. Таксономное [7] исследование произвести невозможно. Трудно рассечь нечто такое, что растворяет ваши инструменты после собственной смерти, а в живом состоянии пытается съесть вас или в вас вселиться. Колония Ахеронта интенсивно занялась такими исследованиями. Но эти существа уничтожили их раньше, чем они сумели что-либо узнать. К несчастью, их записи погибли при взрыве ядерной установки. Мы мало знаем об этих существах и можем сделать только некоторые общие умозаключения.